Если бы не случайные обстоятельства, сведшие 34-летнего адвоката АлонаАйзенберга и Йонатана Хейло, последний стал бы строчкой в заранее известном статистическом отчете о представителях слабых слоев населения, оканчивающих жизнь в тюрьме. Хейло, молодой выходец из Эфиопии без криминального прошлого из района Кирьят-Нордау в Нетании, в мае 2010-го года, в возрасте 23-х лет, убил ЯронаЭйлина, осужденного преступника 24-х лет, который, угрожая смертью, несколько раз его насиловал. Через три часа после убийства Хейло сдался полиции, сознался в содеянном и сказал, что действовал в целях самообороны.
С первой же секунды у него не было никаких шансов оправдаться перед судебной махиной, не верившей ни одному его слову. Рассказ Айзенберга, взявшегося защищать Хейло бесплатно, probono, об их совместном юридическом хождении по мукам – пути, в котором к ним в последнее время присоединяются все новые добровольцы, превращая его в широкомасшатбную общественную борьбу, – подобен захватывающей дух судебной драме и никого не может оставить равнодушным.Айзенберг стал первым человеком, который по-настоящему выслушал настрадавшегося юношу. Он досконально расследовал обстоятельства дела, соединил все не стыковывающиеся концы, убедился в невиновности Хейло и начал бескомпромиссную и безнадежную борьбу с жерновами правосудия, смоловшими Хейло в пыль.
Собрать пазл заново
Айзенберг узнал о Хейло, когда один из его клиентов предложил ему выслушать трагическую историю своего сокамерника: «На тот момент Йонатан провел под арестом более года и несколько раз пытался покончить с собой. Один раз наглотался шампуня, один раз пытался повеситься на штанах и каждый раз в последний момент попытка проваливалась», рассказывает Айзенберг. «Его тогда на протяжении полутора лет представляла общественный адвокат, но никто не верил, что он – жертва. На его счастье из-за постоянных эпилептических припадков, которые случались с ним от волнения перед каждым заседанием суда, суд вновь и вновь откладывался. Иначе это давно закончилось бы пожизненным заключением. Если тебе не верят, что ты – жертва, минимальный срок за убийство – около тридцати лет. У суда даже нет возможности существенно повлиять на приговор».
Как проходила ваша первая встреча?
«Мы сели и он рассказал, что ему предъявлено обвинение в убийстве, но сказал: «Парень, которого я убил, меня насиловал». Он опустил руки, потому что не мог доказать, что происходило перед убийством. Как можно доказать, что Ярон Эйлин силой раздел его и терся о него. Как доказать, что он его годами шантажировал и придумал ему оскорбительную кличку «докет», то есть «таскающий мешки с мукой», из-за его сутулости. Что из-за него он стал посмешищем всего района. Что как-то раз, наткнувшись на Ярона в торговом центре, он обмочился от страха. Что Ярон угрозами, без ножа или пистолета, заставил его пойти с ним в «Болото» – парк с игровыми сооружениями, который находился в десяти минутах ходьбы от торгового центра, и там заставил залезть в сооружение, похожее на клетку. Он запер его там, развернул его к себе спиной, силой раздел и терся о него, пока не достиг удовлетворения, а потом пригрозил: «Расскажешь – убью».
«Он рассказал, что у него год не было приступов эпилепсии перед первой встречей с Яроном, которая спровоцировала новую вспышку болезни. Припадки внезапно участились и он постоянно боялся, что Ярон его убьет. Он целыми днями сидел дома, пока снова не встретил его в торговом центре, где тот снова стал ему угрожать и отвел его в то же место, где, он знал, его вновь ожидало то же самое. Рассказал, что шел за ним, как раненый зверь, полностью подчинившись его власти, и чтоЯрон снова его изнасиловал. Он рассказал, как испугался в последнюю их встречу. Был Лаг ба-Омер, он зашел в киоск купить попить, а когда выходил, вдруг увидел Ярона и это было катастрофой. Как на протяжении их знакомства Ярон взимал с него денежные «штрафы». Но со временем ситуация ухудшилась. Началось со штрафов и угроз, а кончилось изнасилованиями. В тот вечер Ярон «оштрафовал» его на 1000 шекелей, а потом отвел его на стоянку за торговым центром. Йонатан уже знал, что происходит, когда Ярон угрожает ему,отводит в темное уединенное место, отпускает замечания сексуального характера и достает свой половой член. Когда он отвернулся, чтобы помочиться, Йонатан знал, что сейчас его ждет третье изнасилование».
Среди материалов полицейского расследованияАйзенберг нашел свидетельства Йонатана, подтверждающие то, что тот ему рассказал:
(Допрос №4) «О. …отвел меня в болото (парк в Нетании – А.А.) и снял с меня штаны и совершил свое злодеяние. Я сказал ему, не хочу, он угрожал… И я был унижен, был в депрессии, а когда он кончил… Ушел… Он меня там оставил и ушел, а друзья стали меня спрашивать, почему я смущен… Когда я шел домой спать, я все время думал об этом, я падал в обморок от этой мысли…» (С. 1, вопросы 4-8)
«Начал (имеется в виду покойный – А.А.) мне говорить разные вещи: «Хочешь, я тебя убью, хочешь, я сделаю так-то»… Он меня брал силой, я был в шоке, когда видел его. Я заикался… Я был прямо болен… А там место, где никого нет, там скамейки… Он силой снял с меня штаны… Снял с меня штаны… Пока не кончил… И он был удовлетворен и уходил, а мне было противно и я был, как в тумане, и из-за этого вся эпилепсия и обмороки… Мне говорили, ты выглядишь двинутым…» (С. 10-11, вопросы 4-30);
«Я до сих пор так, от всех этих мыслей. И никто об этом не знает – ни семья, ни друзья. Мне говорили, ты выглядишь двинутым, а с девушкой я вообще не мог».
Что же заставило Айзенберга ему поверить? «Он сказал мне: «Возьми дело из общественной адвокатуры и скажи, что думаешь». Я несколько дней просидел над материалами дела и мне стало ясно, что он говорит правду. Для начала я собрал пазл в голове. Йонатан утверждал на допросах, что покойный его шантажировал. Я поискал и нашел решения суда по двум обвинительным заключениям, в результате которых тот был признан виновным в двух эпизодах шантажа. Я увидел, что версия о шантаже согласовывается с криминальным прошлым покойного.
«Во-вторых, Йонатан рассказал, что Ярон подвергал его сексуальным издевательствам. Я поискал и нашел, что десятью годами ранее Ярон был признан виновным в изнасиловании 12-летней девочки. Обвинение в жестоком изнасиловании. Таким образом я понял, что тут имеется и сексуальная аномалия. В-третьих, в отчете о посмертном вскрытии говорится, что Йонатан бил покойного по голове. Но на то, что он раздробил его половой орган, внимания не обратили. Когда я обнаружил это в материалах вскрытия, у меня сразу возникла мысль, что речь идет о нападении на сексуальной почве. Самое удивительное, что на допросах он даже не вспомнил, что размозжил покойному член.
«Это только укрепило мое предположение о том, что он действовал в состоянии помешательства. Он бил не с целью убить, а в состоянии гнева и душевной бури. Как шарик, который надувают вновь и вновь и в конце концов он лопается. Это не реакция «среднего» человека, это реакция жертвы. Кроме того, его сестра рассказала отом периоде, когда, по его утверждению, он начал подвергаться сексуальному насилию, что он как раз стал страдать от множественных эпилептических припадков. Он поднимался и падал, поднимался и падал. Он очень боялся, пока они не сходили в врачу. Это тоже стало для меня подтверждением того, что он в это время перенес травму.
«Кроме всего прочего, Йонатан десять раз просил, чтобы полиция дала ему возможность пройти проверку на детекторе лжи, и ему было отказано. Несмотря на то что после предъявления обвинительного заключения, результаты проверки на детекторе лжи считаются уже недействительными, я сказал ему: «Пройди детектор лжи, если он покажет, что ты говоришь правду, я уж найду, как представить это в суде». Когда проверка подтвердила, что он говорит правду, я собрал воедино все части этого пазла. Мне стало до ужаса ясно, что жертва здесь – он. На встрече я сказал ему: «Я тебе верю». Я узнал мальчишку, в которого невозможно не влюбиться. Он сказал мне: «До сих пор мне никто не верил. Ни полиция, ни прокуратура, ни общественная защита. Это был первый раз, что кто-то поверил его версии».
Ему было тяжело признать, что он – жертва изнасилования?
«Да. И поэтому даже семья не понимала, что с ним происходит и родственникам было тяжело принять эту версию. Услышав, что он убил человека, они впали в шок. Они знают своего сына и не понимали, как он мог убить человека. Как он вообще оказался в подобной ситуации, которая настолько ему не свойственна. На протяжении долгих лет Хейло никому не рассказывал о шантаже, угрозах и изнасилованиях. Тихий мальчик, интраверт, он никого не хотел утруждать. Поэтому для родных это было, как гром среди ясного неба. Ему было тяжело. Ведь убедить людей в том, что изнасилованию подвергся мужчина, не так-то просто. Да еще и в консервативной общине выходцев из Эфиопии. Нельзя быть большей жертвой, чем он. И вот он сидит в тюрьме, доказать, что его насиловали, он не может, а без этого – разве может идти речь о доказательстве того, что это была самозащита? Прошло время, прежде чем он понял, что это не шутки и что его ждет пожизненное заключение, если он не раскроет свою тайну сейчас».
Печать жертвы
Как вы решили действовать?
«Я сказал ему: «Не знаю, каким образом, но мы сделаем так, чтобы правда вышла наружу». Прежде всего я встретился с его родными и объяснил им его версию. Сказал им, что верю ему. Когда они поняли, что это правда, они полностью его поддержали. Я знал, что, помимо основного процесса, идут слушания по поводу меры пресечения. Единственный способ что-то изменить существовал в рамках слушаний по поводу меры пресечения. Я решил, что, пока не переведу его под домашний арест и не поставлю на него печать жертвы, нельзя, чтобы начинался основной процесс. Человек, которого приводят в зал суда из тюрьмы, производит совершенно иное впечатление, чем человек, который приходит в суд со свободы. Бороться, сидя в тюрьме, очень тяжело».
И вы добились своего?
«Его не хотели переводить под домашний арест, поскольку было установлено, что он представляет опасность. Я подал просьбу о пересмотре дела и потребовал, чтобы Верховный суд перевел его под домашний арест. Я объяснил, что, если собрать все части пазла воедино, можно прийти только к одному логическому выводу: Йонатан здесь – жертва. Он не опасен для общества. Если он и представлял опасность, то только для самого покойного. Я подал в окружной суд просьбу об освобождении из-под ареста, но судья меня отфутболила и только посмеялась надо мной. Я подал апелляцию в Верховный суд, но ее отклонили».
Как Йонатан реагировал на эти неудачи?
«В первый раз он был полон надежд. После отклонения апелляции в Верховном суде он совершенно рассыпался. Начались постоянные эпилептические припадки, буквально ежедневные, и полный моральный распад. Через четыре месяца я сказал ему, что подаю еще одну просьбу о пересмотре дела. Я опять напоролся на ту же окружную судью и она снова меня отфутболила. Я снова опротестовал решение в Верховном суде и протест вновь был отклонен. У него – вновь депрессия и припадки эпилепсии. Тут я снова подал просьбу о пересмотре, дело снова попало к той же судье, которая вновь отклонила просьбу».
Как от такого можно оправиться?
«Никто не осмеливается подавать очередную апелляцию в Верховный суд после третьего отказа в окружном, но я постоянно говорил ему: «Вот увидишь, у нас все получится»».
Как можно вновь и вновь подавать апелляции, когда их столько раз уже отклоняли?
«Нельзя. Я каждый раз придумывал новый предлог, только чтобы иметь возможность сказать главное: Йонатан – жертва, а не обычный убийца».
Как он перенес последний отказ суда?
«Заседание окончилось, а на следующий день мне звонят и говорят: «Твой клиент в тюрьме «Маген» – психиатрическая больница тюремного типа. У него был эпилептический припадок, он в очень тяжелом психическом состоянии. Он был просто разбит. Ведь каждое заседание суда – это надежда. Я приехал в тюрьму «Маген» и застал его в катастрофическом состоянии. Я был в ужасе. Его привели в наручниках и кандалах, он был связан всю ночь. Его напичкали психиатрическими лекарствами. Он выглядел так, как будто его чуть не довели до смерти. Он выглядел полумертвым. Абсолютно конченным. Он сел передо мной и сказал: «Я тебя не узнаю». Только когда мы начали говорить, он постепенно понял, кто я вообще такой. И, несмотря на все это, я помню, что он сказал мне такую фразу: «Послушай, я очень ценю твою работу. Я вижу, что ты борешься и что тебе не все равно. Я прошу тебя только об одном: не подавай больше апелляций»».
Что вы ответили?
«Я был в шоке. Спросил, почему, и он ответил: «Я не в состоянии переносить волнение до и после. Я разрушен и больше не могу». У него было жуткое обострение эпилепсии, психотические приступы. На определенном этапе суда мы получили заключение о том, что он находится в состоянии психотического расстройства, из которого он вышел лишь в ходе судебного процесса. Он сказал мне: «Я прошу тебя прекратить апелляции. Заключи сделку или делай, что хочешь, но мне уже два года никто не верит. Ни полиция, ни общественная защита, ни прокуратура, ни суд». Он был сломлен и потребовал: «Поклянись, что апелляций больше не будет»».
Вы поклялись?
«Да, я сказал, что обещаю».
И что вы сделали?
«Вышел и подал апелляцию».
Вы нарушили обещание? Как он после этого с вами сотрудничал?
«Я сказал себе, что мы должны победить. Что кто-то должен его услышать и защитить его. Он не знал, что с ним происходит. Служба тюрем перевозила его, как курицу, с места на место, ни о чем даже не спрашивая. Он и накануне не знал. Ему говорят: «Выходи, сейчас будет слушание». Слушание было назначено в Верховном суде с судьей ЭднойАрбель. Мы приехали на слушание с сестрой Йонатана. Его завели на скамью подсудимых по ступенькам для заключенных».
Как он отреагировал на новую апелляцию?
«Он зашел в зал, улыбаясь во весь рот. Довольный. Не мог стереть с лица улыбку. У него были выбриты брови. Я понял, что он напичкан таблетками, что он совсем съехал с катушек. Он даже не помнил, что сам сбрил брови. Он не понимал, что творится в зале суда. Судья ЭднаАрбель зашла в зал, а там – прокурор, я, Йонатан и его сестра. И тут началось одно из самых интересных слушаний в Израиле, а присутствовали при этом только пять человек».
Как проходило заседание?
«Я попросил у судьи Арбель разрешения «собрать пазл» с начала до конца. Я начал свое выступление, а она сидела и слушала меня очень внимательно и чутко. И на каком-то этапе я ей сказал: «Смотрите, до чего мы дошли. Рассматривается дело об убийстве, а обвиняемый сидит и улыбается. Он должен убедить меня и вас, что эфиопский мужчина из его общины его насиловал, а потом убедить всех, что он защищал свое тело, и уже одно это для него наказание, более тяжкое, чем пожизненное заключение». И судья ЭднаАрбель вынесла решение, полностью перевернувшее дело. Она сказала, что, все улики, которые я ей представил (при условии, что они будут приняты судом и в рамках основного процесса) указывают на то, чтоЙонатан является жертвой изнасилования, перенесшей сексуальное насилие дважды, и поэтому он не представляет опасность для общества, а опасен был разве чтодля покойного. Она велела перевести его под домашний арест при условии, что Служба пробации («ширут-мивхан») даст положительный отзыв. Еще одно препятствие, но важно тут то, что она перевернула дело с ног на голову».
Дом ХАБАДа
В этот момент он понимал, что происходит?
«На протяжении недели-двух он не совсем соображал и находился в тюремной лечебнице «Маген». Вначале он считал, что это нереально. Он не верил. Был убежден, что получит пожизненное. А потом пришел в себя и к нему вернулись жизненные силы. Но тут к нему пришла представительница Службы пробации («кцинат-мивхан»), и что же она написала в заключении после всех этих месяцев борьбы? Что он опасен и она не рекомендует переводить его под домашний арест, да еще и добавила, что провела собеседование со всеми членами его семьи, чтобы проверить, кто может надзиратьза ним под домашним арестом, и забраковала всех. Она не нашла никакой альтернативы тюремному заключению, хотя я рекомендовал ей массу людей из общины выходцев из Эфиопии. Вся моя работа пошла насмарку – она просто забраковала всю общину».
По-вашему, дело было в расизме?
«Я не знаю. Но она забраковала все кандидатуры из эфиопской общины, которые я предлагал в качестве[гарантов] альтернативной меры пресечения. В какой-то момент я понял, что у нее это вызывает антагонизм. Я обзвонил весь свет и наконец дошел до одного из сильнейших людей в ХАБАДе – директора общинного центра ХАБАДа («бейт-ХАБАД») в Рамат-Авиве. Мне сказали, что он, возможно, сможет помочь. Я искал кого-нибудь, кто обещает, что будет надзирать за ним в закрытой йешиве, кто гарантирует, что он будет в закрытом помещении. Я позвонил ему, объяснил, что Йонатан – жертва, что я обязан добиться его освобождения и что он сделает богоугодное дело. Он сказал, что полагается на меня.
«На следующий день он поехал в Нетанию, посетил Йонатана в тюрьме, влюбился в него и сказал ему: «Если ты выйдешь на свободу, я о тебе позабочусь». С тех пор он стал ходить со мной на все слушания. Я подал в окружной суд просьбу перевести Йонатана под домашний арест под надзором этого человека, но мне отказали. Я подал аналогичную просьбу в Верховный суд, судье ХанануМельцеру, и тот принял очень смелое решение: перевести парня под домашний арест вопреки заключению социальных служб. Это тоже прецедент – перевести подозреваемого в убийстве под домашний арест вопреки мнению Службы пробации. Очень смелый судья. Судья ЭднаАрбель тоже смотрела вперед и написала в своем решении, что если версия о том, что подсудимый является жертвой, будет принята, дело кончится либо очень легким наказанием, либо оправданием. После двух лет за решеткой Йонатан вышел из тюрьмы, попал в общинный центр ХАБАДа и снова начал жить. На протяжении целого года они бесплатно держали его у себя. И тут, после долгих слушаний по поводу меры пресечения, в окружном суде начался основной процесс».
Как он снова оказался в тюрьме?
«Когда дело перешло ко мне, я пошел на встречу с прокуратурой. Я сказал им, что суд вершит правосудие и спросил: «Если перед вами – жертва, неужели вы действительно считаете, что она должна сидеть в тюрьме?». Они ответили, что вовсене готовы признать, что он – жертва. Но когда начался процесс, окружной суд в результате признал, что подсудимый является жертвой. Мы преодолели первое и самое тяжелое препятствие. Я ему с самого начала говорил: «Нужно доказать в окружном, что ты – жертва, а оправдания добиться уже в Верховном. Нужно немного удачи, чтобы попасть на судью, у которого хватит смелости признать, что, с твоей точки зрения, ты действовал, чтобы защитить свое тело».
«Окружной суд постановил, что он – жертва, но все началось с блестящей судьи ЭдныАрбель, которая первая это поняла. Когда она вынесла свой вердикт, я почувствовал, что это не судья, а львица. Прежде чем вынести решение, она очень внимательно слушала целый час, вникала со всей своей чуткостью, достоинством и педантизмом. Это было редкое зрелище. Дай нам бог побольше таких судей. Но окружной суд, принявший вслед за ней версию о том, что Йонатан – жертва, все же приговорил его к 20-ти годам тюрьмы и вернул за решетку после года под домашним арестом».
Как он воспринял приговор и возвращение в тюрьму?
Это было как на американских горках. Он впал в шок. Он пришел на заседание свободным человеком, в обычной одежде. И вдруг его опять сажают. Я спустился к нему и сказал: «Не забывай, откуда мы начинали. Не обращай внимание на 20-летний срок, как будто этого не произошло. Это не интересно. Ты победил, потому что ты предстанешь перед Верховным судом не как убийца, а как жертва, и там мы докажем, что ты защищал свою жизнь».
Прецедент Шая Дроми
Постепенно контраст между тем фактом, что суд признал, что подсудимый является жертвой изнасилования, и приговором к 20-ти годам заключения, проник в умы и пробудил общественное мнение. Правосудие и мораль часто сталкиваются, но в данном случае суд совершенно проигнорировал обстоятельства дела и остался к ним безучастен.
1 декабря в Верховном суде состоялось слушание по последней апелляции ЙонатанаХейло. Адвокат АлонАйзенберг основывает свою линию защиты на нескольких аргументах. Во-первых, он утверждает, что в ночь инцидента Йонатан не искал Ярона и не собирался ему мстить. Он был захвачен врасплох и действовал инстинктивно. Повторявшийся ритуал изнасилования научил Йонатана, чего ему следует ожидать в данной ситуации, поэтому не следует считать, что он должен был подождать, пока изнасилование физически начнется, прежде чем защищаться. Тем, кто утверждает, что он мог бежать, Айзенберг отвечает: «Возможно. Но он не убежал. Так же, как не убежал от шантажа и не убежал в двух предыдущих случаях изнасилования. Почему он не убежал? Такова структура его личности. Так действует человек, который мочится в штаны от страха при виде своего мучителя».
Во втором своем аргументе Айзенберг сравнивает дело Йонатана Хейло с делом Шая Дроми – человека, стрелявшего с большого расстояния в спину людям, проникшим на его уединенную ферму в 2007-м году, когда те уже уходили. Несмотря на то что Дроми не знал, нападут ли на него и его жизнь не была в опасности, он подстерег воров с ружьем и выпустил по ним шесть пуль. В результате стрельбы один был ранен, другому пуля попала в спину[и убила его]. На защиту Дроми встали представители мошавов, киббуцев и хозяева частных ферм. Это сильное лобби привело к изменению уголовного кодекса в ходе судебного процесса: нарушение границ частной собственности было приравнено к угрозе жизни, а жертва получила право на самозащиту, даже при отсутствии реальной угрозы для жизни. В результате изменения законодательства Дроми оправдали, хотя в момент стрельбы он находился на расстоянии многих метров от воров, а Хейло находился на расстоянии одного метра от человека, который его насиловал.
«Недопустимо, чтобы, с одной стороны, и законодатели, и окружной суд, оправдавший Дроми, и прокуратура, которая не опротестовала это решение в Верховном суде, признавали справедливость этого закона, а с другой – утверждали, что Йонатан мог убежать», говорит Айзенберг. «Когда мне в голову пришло сравнение между Дроми, которого оправдали, хотя он застрелил человека за посягательство на свое имущество, и парнем, который защищал свое тело и был приговорен к 20-ти годам тюрьмы, я тут же потребовал, чтобы защита от изнасилования тем более была признана случаем самообороны. Как бы то ни было, даже если суд не примет юридических аргументов, он не сможет оставить такого человека в тюрьме».
Айзенберг, среди прочего, сравнивает случай Хейло с вердиктом по делу КармелыБухбут, которая в 1994-м году убила мужа, издевавшегося над ней, когда тот спал в гостиной. Она воспользовалась винтовкой своего сына-солдата и выпустила по мужу целый магазин. «В том случае прокуратура проявила большую человечность», напоминает Айзенберг, «потому что они знали, что если предъявят ей обвинение в преднамеренном убийстве, суд не сможет приговорить ее менее, чем к пожизненному заключению. Они предъявили ей обвинение в непреднамеренном убийстве, потребовали семь лет заключения, а кончилось все после апелляции тремя годами тюрьмы».
Письмо от 13-летней девочки
Общественные активистки СапирСлуцкер-Амран и Эмили Гринцвайг, одна – студентка на факультете права, другая – экономист, узнали об истории Хейло через Айзенберга. Они вместе со своими соратниками создали штаб борьбы за Хейло в преддверии слушания его дела в Верховном суде. В кампании принимают участие десятки активистов. Их цель – довести до сознания общественности разрыв между обстоятельствами дела Хейло и его суровым приговором и попытаться повлиять на решение суда.
В рамках общественной кампании в разных городах были развешаны плакаты с призывами освободить Хейло, были созданы интернет-сайт и Фейсбук-страница, Хейло переслали собранные для него письма с выражением поддержки. Были организованы благотворительное мероприятие, подвозка на заседание Верховного суда, демонстрация, публикации в прессе. Был снят ролик, описывающий историю Хейло, и еще один ролик, в котором десятки мужчин, женщин и детей зачитывают обращение к президенту страны.
«Йонатан очень взволнован в связи с тем, что творится в стране», говоритАйзенбергза Хейло, чье душевное состояние не позволяет ему встречаться с журналистами. «Единственное, чего он хочет, это чтобы его судили, исходя из его точки зрения, а не с точки зрения юридической терминологии. Чтобы поняли, как человек, переживший то, что пережил он, оказывается в подобной ситуации. Я прочитал ему письмо, которое послала 13-летняя девочка. Я читаю письмо, а меня душат слезы. Она написала, что сама – жертва изнасилования, что она следит за его историей и чтобы он взял себя в руки и был сильным. Она обещала, что не оставит его и что придет в суд. Очень умная девочка. Мне с трудом удалось дочитать письмо до конца. Его это тоже очень взволновало».
Создается впечатление, что вы отдаете этому делу всю душу.
«Иногда можно оставаться хладнокровным, как хирург, а иногда прикипаешь душой. На одном из слушаний по делу Йонатана, когда я подал очередную просьбу о пересмотре дела, судья мне сказала: «Не забывайте, господин адвокат, что за решеткой сидите не вы». Она почувствовала, что я как будто говорю его словами и ужасно ему сочувствую».
Если вам удастся его освободить, что с ним произойдет на свободе? Ему есть куда возвращаться?
«Выйдя на свободу, он, по-видимому, не сможет вернуться в свой район. Там живет семья жертвы и они уже заявили в прессе, что, если он вернется, ему – конец. Пригрозили ему, чтобы не возвращался. Я надеюсь, что он найдет возможность восстановиться. Он сказал, что мечтает вернуться к спокойной жизни, к своей семье, жениться, завести детей. Вернуться к спокойному существованию, которое когда-то у него было, и попытаться отплатить добром тем, кто его поддерживал. Но ему, несомненно, будет трудно вернуться к этой жизни.
«Он рассказал мне, что бывают дни, когда он видит, как Ярон его снова насилует. Ему снятся кошмары про Ярона, ему снится, как тот берет у него деньги, гонится за ним, насилует его. Он сказал мне, что больше всего жалеет о том, что Ярон не исполнил своей угрозы и не убил его. После того как он столько времени прожил в страхе, что тот его убьет, недавно он сказал мне: «Жаль, что Ярон не убил меня, потому что он разрушил мне жизнь. Лучше мне было умереть, чем оставаться жить в этой реальности».
При участии "Куланана" – инициативы по продвижению справедливости и разнообразия в обществе