Йонатан Хейло убил Ярона Эйлина (вы знали, что у убитого было имя?). Ярон Эйлин приехал в Израиль из Эфиопии в пять лет. Когда ему было 12, семья переехала в район Кирьят-Нордау в Нетании. Район, мало изменившийся с 50-х годов, когда были построены его блочные дома, встретил семью Эйлин не слишком гостеприимно. Во дворах этих длинных неухоженных домов Ярон пережил развод родителей. Его забрали из семьи и послали в интернат. Ярон, будто играя роль в заранее уготованном для него сценарии, попал в преступный мир. Он был признан виновным в вымогательстве и в преступлениях на сексуальной почве. Жил между «волей» и тюрьмой. Он стал плохим человеком. Плохим и жестоким. Через четыре месяца после последней отсидки он был убит Йонатаном Хейло. Родители Ярона, неимущие иммигранты, и его брат, которому в армии удалось дослужиться до звания офицера в престижных частях, превратились из обычной распавшейся семьи в семью, потерявшую сына.
В один из весенних субботних вечеров 2010-го года Хейло встретил Эйлина в районном круглосуточном киоске. Эйлин позвал его за собой на задворки жалкого районного торгового центра, где потребовал с него тысячу шекелей. Когда Эйлин отвернулся, чтобы помочиться у стены, Хейло использовал момент. Пьяный в стельку, он крепко схватил Эйлина за горло и душил, пока тот не упал без сознания. Хейло начал бить распростертого на земле Эйлина булыжником по лицу. Затем взял его за брюки и оттащил на 35 метров в укромное место, где продолжил наносить удары булыжником по лицу и по телу, пока не убедился, что Эйлин мертв. Затем Хейло пошел домой, постирал одежду, чтобы смыть пятна крови, но на следующий день понял, что выхода нет, и сдался полиции.
Йонатан Хейло рассказывает (и его версия звучит убедительно даже без подтверждений из дополнительных источников), что Ярон Эйлин его вымогал у него деньги. На относительно позднем этапе расследования он рассказал также, что в двух случаях Эйлин его изнасиловал (по его словам, до тех пор он скрывал это из-за чувства стыда). Вымогательство и шантаж длились на протяжении четырех лет, а изнасилования, по утверждению Хейло, были совершены в течение двух недель, предшествовавших убийству. Хейло боялся. По крайней мере, когда не был пьян (в прошлом у него было пристрастие к спиртному). Будучи пьяным, он чувствовал в себе большие силы. Так, «при поддержке» высокого содержания алкоголя в крови и таблетки «хагигат», он почувствовал, что может решить проблему Ярона Эйлина, отравлявшего ему жизнь. Решить путем убийства. Он по сей день не жалеет о содеянном.
Окружной суд признал, что Хейло жил в постоянном страхе вплоть до убийства Эйлина, и сократил его срок с пожизненного заключения (принятой в случаях убийства меры наказания) до 20 лет. Сторонники кампании в поддержку Хейло, по крайней мере некоторые из них, уверены, что он вообще не должен сидеть в тюрьме ни дня. Он должен быть признан виновным, приговорен к условному заключению или, в крайнем случае, к общественным работам и отпущен на свободу. Тот факт, что Эйлин (якобы) его насиловал, превращает убийство Эйлина в поступок, не заслуживающий тюремного заключения. Водитель, сбивший пешехода, должен сидеть в тюрьме. Врач, ставший по халатности причиной смерти пациента, должен сидеть в тюрьме. А убийца, действовавший из чувства мести, гнева или страха (да еще и находившийся в состоянии алкогольного опьянения), должен быть освобожден от какого-либо существенного наказания.
Это нельзя назвать иначе как пренебрежением жизнью жертвы (которая превратилась в обвиняемого в собственном убийстве). Но тут возникает и более глубокий вопрос: верим ли мы, что все люди созданы по образу и подобию Божию? Верим ли, что человек рождается в основе своей добрым? Верим ли в святость жизни любого человеческого существа? В то, что люди равноценны? Те, кто считает, что Хейло не должен сидеть в тюрьме, не может ответить на все эти вопросы положительно. Он неизбежно считает, что жизнь преступника и (якобы) насильника менее ценна. Именно этого мнения придерживаются сторонники смертной казни в Техасе. Если вы считаете жизнь высшей ценностью, вы не можете утверждать, что тот, кто отнял человеческую жизнь и продолжает настаивать на том, что отнял ее справедливо, должен быть избавлен от наказания.
Всем преступникам нелегко
У Хейло очень существенные смягчающие обстоятельства. Вопрос судей Верховного суда о том, почему он не обратился в полицию, свидетельствует о некоторой наивности. И, возможно, о неведении относительно статуса полиции в израильском обществе, не говоря уже о ее возможностях. У Хейло были веские основания опасаться, что если он обратится в полицию, его положение лишь ухудшится. Тем не менее, это было бы правильным поступком, особенно после совершенного, по утверждению Хейло, изнасилования, которое, в отличие от периодического вымогательства нескольких сотен шекелей, могло бы привести к заключению Эйлина в тюрьму на много лет.
Но чтобы подать жалобу в связи с изнасилованием, тем более если жертва – молодой выходец из Эфиопии, живущий в районе бедноты, нужны душевные силы, которые мало у кого есть. У Хейло таких сил, по-видимому, не было. Помимо тяжелых объективных обстоятельств, Служба пробации (которая надзирала за ним из-за кражи, в которой он был замешан в 19 лет) описала его как «бессильного» молодого человека с «конкретным восприятием». В заключениях Службы пробации, составленных после убийства, Хейло описывается как человек, страдающий «неспособностью делиться своими чувствами с окружающими» и «отсутствием источников поддержки».
Жизнь Йонатана Хейло была омрачена внутренними и внешними трудностями, в результате которых он попал в невыносимую ситуацию. С этим багажом началась его трагическая связь с Эйлином. Все это вызывает глубокое сочувствие. Чтобы не посочувствовать Хейло, нужно иметь каменное сердце.
Но знаете что? Таковы истории жизни многих, очень многих преступников. Тюремные камеры кишат человеческими трагедиями, которые никогда не доходят до общественного сознания. Подавляющее большинство правонарушителей не мечтало с детства стать преступниками и провести жизнь в бегах от полиции или в попеременных выходах и отсидках. Бедность, нищета, издевательства, семейные проблемы, плохое воспитание, генетические факторы – все это и многое другое влияет на шансы человека нарушить закон.
Интересуемся ли мы бедами, омрачавшими жизнь любого насильника или педофила? Агрессивного хулигана или вооруженного грабителя? Рони Лейбович (которого прозвали «Офнобанком», то есть «Мотобанком») – это исключение. Большинство преступников выбирает эту карьеру не из любви к острым ощущениям, а из совсем иных мотивов. И мы в массовом порядке сажаем их в тюрьму. Отлучаем их от общества, лишаем свободы, изолируем, бросаем в джунгли преступного мира, отрываем от сообщества свободных людей и в большинстве случаев не задумываемся над этим дважды.
Можно утверждать, что вся система никуда не годится. Что посадка преступников, которые совершили преступление, так как попали в настоящую беду и находились в безвыходном или слабом положении, неэффективна. Я не профессионал и не могу составить мнение по этому вопросу (хотя у меня есть несколько предположений). Но Йонатан Хейло вызывает такое же сочувствие, как многие другие, в том числе и тот жестокий человек, которого Хейло жестоко убил. Это, само по себе, еще не значит, что он не должен сидеть в тюрьме.
Кампания – это кайф
Ничто не сравнится с кампанией. Заявляю это ответственно как человек, посвятивший несколько лучших лет своей жизни политическим кампаниям. А также – гражданским и общественным. А недавно – принявший участие в (успешной!) предвыборной кампании собственного сына, баллотировавшегося в комитет 2-го «Б»-класса. Кампания – это кайф. Это сумасшедший адреналин. Волнение возрастает в геометрической прогрессии по мере приближения решающего момента.
Кампания – это кайф. Ты прав, прав до ужаса, потому что иначе проводить кампанию невозможно. Но быть правым – недостаточно. Нужно еще и одержать победу. В этом вся идея кампании. А для того чтобы победить, нужно быть в наилучшей форме. Нужно быть красивыми и умными. И этого недостаточно. Выйти на арену красивым и умным – это хорошо, но нужно нечто большее. Нужно быть остроумным, настойчивым, блестящим. Так кампания становится победоносной. И это кайф. Кайф быть остроумным и блестящим. Кайф находиться на стороне победителей. Так и проводятся кампании. Еще более удачная формулировка. Еще лучше нарисованный постер. Еще более кричащий плакат. Драма, драма, драма. Для кампании необходима драма. Кампания – это война, а первая жертва войны, как известно, – истина. Потому что жизнь сложна. Истина, как правило, не присваивает званий победителям и проигравшим. Истина ни для кого не облегчает задачу объявления себя победителем или признания собственного поражения.
Когда начинается кампания, истина не может быть главным приоритетом ни для одной из сторон. Человек, ведущий общественную кампанию, всегда слишком эмоционально вовлечен в нее, чтобы согласиться обсуждать тонкости. Слишком многое на кону. На кону – его честь. А честь человека всегда мне дорога. Зачастую – дороже истины или темы кампании.
А когда на кону честь, тяжело признать, что, возможно, истина не полностью на нашей стороне. Что, быть может, то, что казалось черным и белым в момент начала кампании, на самом деле является темно- или светло-серым, или просто двумя близкими оттенками серого, или, того и гляди, все вообще обстоит не так, как мы предполагали.
Поэтому процесс выяснения истины вообще и судебный процесс в частности – неподходящая цель для кампании. Йонатан Хейло уже приговорен к 20-ти годам тюрьмы, потому что он эфиоп. Это я слышал от его сторонников. В рамках кампании можно утверждать, что судьи – расисты, и не нужно ни проверять, считается ли приговор легким относительно обвинения в убийстве, ни вчитываться в пространные объяснения судей по поводу того, сколько веса они придали смягчающим обстоятельствам. В рамках кампании можно пользоваться различными трюками, чтобы очернить оппонентов и обелить себя (не потому ли в репортаже «Самого жаркого места в аду» из зала суда все представители сил зла обозначались лишь должностями («судья», «представитель прокуратуры»), и только борец за справедливость, выступающий на стороне Хейло, был назван по имени – «адвокат Айзенберг»?). Я не знаю наверняка, но позволю себе предположить, что среди сторонников общественной кампании (да и среди ее противников, если таковые имеются. Их совсем не слышно) мало кто взял на себя труд прочитать решение суда и приговор (вместе – 44 страницы). Не замыливайте им глаз фактами. Кампания, вперед! Кампания – это кайф.
*
При участии "Куланана" – инициативы по продвижению справедливости и разнообразия в обществе